25 июля, по окончании лекции для участников смены «Общество» X межрегионального образовательного форума «Территории инициативной молодежи „Бирюса“», Митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеимон побеседовал с участниками форума. Ответы на вопросы молодежи предлагаем вниманию посетителей сайта kerpc.ru. Публикуется в сокращении.
— Сейчас вся молодежь живет «для себя». Раньше еще было понятие об общественном благе, а сейчас каждый из нас стал «личностью», и многие делают лишь то, что хотят. Как вы можете это прокомментировать?
— Это вопрос индивидуальности. Вспоминая свою молодость, я скажу, что эта «индивидуальность» и определенный положительный эгоизм в отношении других всегда присутствовал. В личной жизни мы все были заняты. И это не плохо. Но в те времена в нашем советском еще обществе общественное благо превозносилось выше индивидуального, личного блага. И это, на мой взгляд, было неправильно. Ты не мог построить дачу больше, чем определили тебе, даже нельзя было родить столько детей, сколько бы ты хотел. Все ставилось под тотальный контроль. Но тогда существовал еще один очень важный, и, к сожалению, утраченный нами аспект. Общество в некоторой мере брало на себя обязанность воспитать человека, бесплатно учить, бесплатно лечить. В таком общественном сознании мы всегда нуждаемся.
Но я вижу, что даже здесь, на ТИМ «Бирюса», все равно все заинтересованы друг в друге. Это же великое событие — видеть друг друга, познавать что-то, научиться чему-то, что-то отвергнуть в себе, увидев отрицательный опыт других. Наше время создает чувство ненужности человека другому человеку и обществу. Но это ложное чувство. Это нехристианское отношение друг к другу и большая опасность. Но если звучит сегодня здесь этот вопрос, значит, есть движение молодых людей к созданию общинной жизни, с сохранением индивидуальной свободы.
Но эгоистическое начало проникло в общество, и с этим нужно бороться. Этого эгоизма, единоличности не может быть в чисто христианском, православном обществе, потому что общинность — залог сохранения личности с амбициями одновременно личными, но и общественными, совпадающими и с общими, и с собственными интересами. Молодежь должна преодолеть эгоистическую индивидуальность, сохраняя личную свободу, и научиться жить интересами и рядом живущих.
— Ваше Высокопреосвященство, у большинства молодых людей бытует мнение, что религия и вера — это разные вещи, и молодежь не видит в Русской Православной Церкви тот сакральный смысл, который приводил бы их к вере. Из-за того, что в большинстве храмов ведется торговля, молодежь отдаляется от Церкви. Что вы об этом думаете?
— Вопрос очень правильный, актуальный. Прежде всего, надо определиться, что такое вера? Если говорить самым простым языком, вера есть уверенность в бытии того, чего мы не видим, но сердцем слышим, того, что участвует в нашей жизни. Религия — латинское слово, которое позволяет нам определяться по конкретной системе. Это связь с Богом через реализацию веры.
Что же касается того, в чем молодежь видит коммерцию в Церкви, то коммерция здесь ни при чем. Все, что существует в религии, все, что существует в реализации веры, регламентировано для человеческого, земного формата и установлено самим Творцом. Вопрос оплаты труда священнослужителя и вопрос содержания дома Господнего полностью относится к общине верующих людей. Это ведь действительно труд. Храмостроительство возникло не в христианской среде, оно существует от сотворения мира. Когда все человеческое общество воспитывалось в религиозном ключе, люди хорошо знали не только идею веры, но и практическую ее форму, включая содержание в достойном состоянии своих святых мест. Со временем государственные формы совершенствовались, и общество стало через государство содержать храмы, жречество, священнослужителей.
А в России сложилась ситуация, которая, я согласен, не понятна, особенно молодежи, и которую Церковь непременно должна преодолеть и преодолеет. Но для этого должно меняться и государство, и его отношение к содержанию священных мест. Возьмем, например, дореволюционный период — был специальный государственный бюджет на содержание, строительство, реставрацию. Сейчас такие формы сохранились в некоторых странах Запада, таких как Германия, Польша. Заложена доктрина десятины, божественного плана в отношении земного бытия представителей Всевышнего, священнослужителей.
Другой вопрос — недостойное, безнравственное поведение людей в рясах. Не всех, но оно есть, и мы все должны его изживать и очищаться. И молодежь это видит. Поэтому взимание десятины через то, что для вас выглядит как торговля, мне тоже не по сердцу. И Патриарху оно не по сердцу. Важно созреть до понимания этой десятины, чтобы вкладывать ее в содержание и созидание храмов, школ, богаделен, больниц. Сейчас крупные храмы получают много помощи, но их число от людей состоятельных уже снижается в силу этих экономических санкций. Но все их жертвы, в виде машин для священнослужителей, куполов, колоколов, облачений, приемлются Богом. Молодежь в этом видит великую материальную несправедливость, возникшую в нашем обществе, и родители ваши это видят. Над этим должно работать в первую очередь общество верующих. Надо искать новые формы поиска содержания для храмов. Может быть, не в самом храме. Над этой темой работает Межсоборное присутствие нашей Церкви.
Такая оценка формируется во-первых из-за того, что народ не знает Священного Писания, не знает требований, правил и законов Церкви. А во-вторых накладывается то безнравственное, подлое поведение людей в рясах, которое порочит имя Господне. И, конечно же, беззащитность перед экономическим фактором. Западные Церкви жили в других условиях, и они к рыночной экономике адаптированы. Может быть, когда-то пройдет референдум и в нашей стране о том проценте, который те, кто считает нужным, будут отдавать Церкви. Тогда вся эта «коммерция» исчезнет из храмов.
Но и сама молодежь должна проявить волю к познанию, к изучению жизни Церкви, проникнуть в ее повседневную жизнь. Как епископ, я вижу некоторую усталость духовенства, которая, видимо, тормозит диалог с молодежью. Но он уже существует. Нужно открыть обучение и вести разъяснение не отдельным людям, а повсеместно и повседневно. И необходимо жить пониманием происходящего в сердцах, душах и в жизни молодежи, чтобы в минуты кризиса молодой человек мог обратиться к священнослужителю, и он помог сохранить жизнь, сохранить твердость в ногах, когда нечто колеблет под ногами почву.
— В продолжение вопроса товарища хотел вот задать такой вопрос. Несколько лет назад проезжали по странам бывшей Югославии, посетили очень много православных храмов и обратили внимание, что там нет в нашем понимании церковных лавок. Свечи, литература, все это есть, но нет продавца. Там стоит ящик, и люди сами оставляют там деньги. И кто-то подходит, берет свечи и ничего не оставляет, а кто-то может подойти, взять одну маленькую свечку и положить сто евро. Как вы считаете, мы можем в наших храмах привнести эту традицию?
— Конечно, и постепенно, без приказа, это внедряется и в монастырях Русской Церкви, и в храмах. Есть такое и в Красноярском крае. Это один из актов восстановления церковно-исторической справедливости, который должен осуществиться и присутствовать вообще во всей нашей Церкви. Но это не произойдет одномоментно и поголовно, в Церкви не бывает приказа. Это должно пройти через сознание всех церковнослужителей. Но это правильный путь. Так и было в Русской Церкви до революции, и так было во всем Православии. Думаю, сегодня это и есть тот момент, который поможет Церкви оставаться институтом спасения душ человеческих, которому доверяют, через который приходят к Богу, к вере, и обновляют свою жизнь люди.
— Если мы сегодня говорим о патриотизме, то сейчас очень актуальна тема Украины. Что вы думаете об этой ситуации?
— Это колоссальная боль, которая не дает никому спокойно спать, тем более православных христианам. Поставлено на кон единство славянского, русского народа, а значит и единство Православной Церкви. Вопрос того, что происходит, лежит в двух плоскостях. Во-первых, во взаимоотношениях еще Речи Посполитой и Московского Царства и православных русских людей. Но нужно отметить, что вся происходящая ситуация выстроена не христианскими силами, а дьявольскими. Это вопрос политики.
То, что происходит, не поддается осмыслению, никакому объяснению, как только тому, что мы с вами видим и слышим. Отношения не между народами, а между политикой, которая сложилась за многие столетия в той части великого Киевского древнего государства, которую сейчас называют Украиной, и в той части, которая есть Великая Русь, искусственно подогреты, и они перешли в кровопролитие. Это не закончится завтра. Единственная сила, которая сохраняет единство, это Православная Церковь.
Украина нуждается в покое. Что может делать Церковь? Молитвы для нас — главная сила. Но, в то же время, на международном уровне, во взаимодействии конфессий и религий вырабатывается подход для сдерживания агрессивной политики, направленной на раскол и уничтожение великой России. На уничтожение наших домов и убийство наших детей. Это нужно понимать. И главный священный наш долг объединиться и не позволить дальше терзать Украину.
Завершая этот вопрос, я все время задумываюсь, что в этот процесс не включились женщины-миротворцы. Когда в Чечне была страшная война, то наши российские матери шли искать тела своих сыновей. Они проходили через боевиков, их не убивали, и они сделали большое дело. Мне кажется, и сегодня важно, чтобы нашлись мужественные женщины. Сейчас этого не происходит, но я думаю, без этого не обойтись. И в этом наша вера обязывает бороться за мир через разум, через боль, которая не дает спать.